Посягательство на культуру определенных национальных, расовых, этнических и религиозных групп представляет собой опасность для культурного наследия всего человечества, и своевременно пресеченные акты культурного геноцида служат основой предотвращения физического и биологического геноцида (как утверждал в свое время отец-основатель концепции геноцида польский юрист еврейского происхождения Рафаэль Лемкин).

Геноцид – это комплекс варварских действий, совершаемых с умыслом полностью или частично уничтожить определенную человеческую группу, которая выделяется отличительными, характерными ей признаками. Система международно-правовых средств противодействия геноциду продолжает совершенствоваться в теоретическом плане, однако вопросы неотвратимости ответственности и соразмерности наказания содеянному преступлению часто остаются открытыми в результате политизированного процесса противоречивых позиций сторон по определенному вопросу касательно геноцидальных актов. В современном мире положения Конвенции о геноциде полностью не охватывают существующих и, в некоторых случаях, нетрадиционных аспектов преступления геноцида, поэтому в деле его предупреждения и наказания в форме совершенствования конвенционных предписаний о геноциде выступают решения международных трибуналов ad hoc и Международного уголовного суда.

Современная конструкция прав человека представляет собой совокупность одинаково необходимых системных компонентов, совмещающихся друг с другом видов прав человека. Их взаимосвязь определяет основы стабильности общества, которая разрушается при появлении геноцидальных настроений и целенаправленной политики. В условиях периода предгеноцида, когда преступники разрабатывают и приводят в действие свой план по уничтожению определенной человеческой группы, преступники стремятся в первую очередь пресечь возможные проявления национального духа у представителей группы-жертвы, что может быть посредством форм культурного выражения. Поэтому попираются прежде всего культурные права, при этом, стоит подчеркнуть, мы говорим о разрушении культурных ценностей и ограничении культурных прав не в качестве случайных мишеней или производственной необходимости военного времени, а в рамках целенаправленной политики, которая может осуществляться и в мирное время через умышленное уничтожение объектов материальной и нематериальной культурной собственности и символики, косвенно доказывающей намерение (по смыслу Конвенции о геноциде и других рассмотренных международных документов) уничтожить данную группу.

Один из компонентов термина геноцид, соответственно «генос», по замыслу Р. Лемкина, представляет собой основу цивилизации – ее культуру. Культура (язык, национальные и религиозные традиции, материальные и нематериальные ценности и т. д.) является той линией, которая соединяет отдельных людей в одну общность, в одну группу (национальную, расовую, этническую или религиозную, по смыслу Конвенции). Попытки подавить или разрушить те способы культурного самовыражения и их результаты, которые группа использует в своей повседневной жизни, являются как отдельными правонарушениями, так и признаками будущего насилия и физического геноцида представителей группы-жертвы. Культурное разрушение представляет собой одновременно фазу, которая предшествует собственно геноциду по определению Конвенции, о чем утверждают основанные на анализе исторической практики представленные учеными-геноцидологами начальные этапы разработок по предупреждению преступлений геноцида, и косвенное доказательство наличия у организаторов данного преступления характерного для него геноцидального намерения, о чем свидетельствуют судебные постановления международных трибуналов.

Соответственно, культурный геноцид – это систематическое разрушение наследия и определенных культурных особенностей группы-жертвы. Преступление культурного геноцида не связано с временными рамками осуществления физического и биологического геноцида, которые, по сути, являются объективной стороной преступления геноцида, определенного в Конвенции. Культурный геноцид может представлять собой фазы предгеноцида или постгеноцида, или же являться преступлением с дифферентным от физического и биологического геноцида значением. В любом случае это правонарушения, которые требуют внимания международного сообщества, указывают на необходимость их нейтрализации в соответствии с системой предупреждения преступления геноцида. В данном контексте следует подчеркнуть, что уничтожение людей является более общей категорией, не обязательно составляющей преступление геноцида, так же как культурное разрушение является более общим понятием, чем культурный геноцид. Так, уничтожение, нанесение вреда культурным объектам, ограничение культурных прав во время войны или же культурная ассимиляция – не все из них носят геноцидальный характер.