Глава II диссертационной работы Ф. Гасымова. Источник — здесь.

Основные теоретические проблемы института признания в международном праве

Исторически по вопросу значения признания государств сложились две теории: конститутивная и декларативная.

Конститутивная теория считает, что признание конституирует, создает новое государство в качестве субъекта международного права. Согласно конститутивной теории признания возникновение государства неравнозначно возникновению субъекта международного права, государство становится субъектом международного права в силу акта признания. Некоторые представители науки международного права полагают, что конститутивная теория признания берет начало с Венского конгресса 1814-1815 г., когда от четверки, а затем пятерки держав, стоявших во главе Священного Союза, зависело принятие любого нового государства в международное сообществоПодробнее об исторических корнях конститутивной и декларативной теорий признания см.: Фельдман Д. И. Современные теории международно-правового признания. — Казань, 1963. — С. 8 и другие.. Конститутивная теория признания пользовалась большой популярностью среди ведущих представителей западной науки международного права. Л. Оппенгейм, Г. Лаутерпахт, Г. Кельзен были сторонниками данной теории.

Оппенгейм Л. Л. утверждал, что «государство является и становится международным лицом только и исключительно благодаря признанию». Позиция Оппенгейма Л. Л. заключается в том, что государственность сама по себе ещё не подразумевает членства в семье народов. Государства, состоящие членами семьи народов, являются таковыми либо с самого начала в силу того, что международное право постепенно развивалось в отношениях между ними, вырастая из обычая и международных договоров, либо же в силу признания их совокупностью уже существовавших в момент их возникновения членов семьи народов.

Г. Лаутерпахт писал, что признание является особым актом, исключительным средством для наделения правами признаваемых

Позиция Г. Кельзена была такова, что «до признания непризнанная община юридически не существует для признающего государства» Оппенгейм Л. Л. Международное право. Т.1 — М., 1948. — С. 136..

В отличие от конститутивной декларативная теория признания исходит из того, что государство является субъектом международною права с момента своего возникновения. Признание лишь способствует вхождению нового государства в систему межгосударственных отношений, однако признание не создает нового субъекта международного права. Исходя из постулатов декларативной теории, признание играет в отношении правосубъектности новых государств и представительства новых правительств декларативную роль, содействуя нормализации международных отношений новых субъектов международного права и новых правительств, пришедших к власти неконституционным путем. Видным представителем декларативной теории признания в России был профессор Мартене Ф. Ф. В советский период декларативная теория признания стала официально признанной в отечественной науке международного права. В ряде своих работ Д. И. Фельдман убедительно раскрыл основные положения декларативной теории.

Противостояние декларативной и конститутивной теорий признания помимо мировоззренческого фактора связано также с тем, что институт признания, будучи связанным с появлением новых государств и правительств, в значительной степени политизирован. Создание нового государства, а также выход на международную арену нового правительства всегда вызывают определенную реакцию государств, уже являющихся членами международного сообщества. Эта реакция может быть различной — от абсолютно положительной до абсолютно отрицательной.

Политические интересы нередко возобладают над правовой оценкой. Поэтому западные страны в своей внешней политике часто руководствовались постулатами конститутивной теории признания, любыми средствами пытаясь затормозить процесс образования новых государств на развалинах колониальных империй и препятствуя приходу к власти новых правительств в результате социальных революций в старых субъектах международного права. Конститутивная теория признания на практике осуществлялась как в отношении новых правительств (политика непризнания Советского правительства, правительства Китайской Народной Республики), так и в отношении новых государств (доктрина Хальштейна в отношении ГДР). СССР, в свою очередь, проводя внешнюю политику на основе декларативной теории признания, также во главу угла ставил прежде свои государственные интересы. Практическое осуществление положений декларативной теории во внешней политике СССР имело антиколониалистское содержание и должно было способствовать экспорту социалистической революции.

Следует отметить, что из-за большего плюрализма, присущего западной науке международного права в отличие от советской, там были представлены обе теории признания, хотя и в различной пропорции. Несмотря на превалирование конститутивной теории признания, среди американских и европейских авторов были и те, которые не принимали данную теорию. Видным критиком конститутивной теории являлся Я. Броунли Он отмечал, что данная теория порождает массу трудностей. Я Броунли ставил вопросы, на которые трудно ответить: со стороны скольких государств должно последовать признание? Считается ли государство существующим только для тех государств, которые его признали? Я. Броунли. Международное право. В двух книгах. Книга первая. — М.: Изд-во «Прогресс», 1977. — С. 151. Чен также указывал на известные противоречия конститутивной теории. Он писал: «Основное положение конститутивной теории, что международное общество является закрытым клубом, в который новые государства могут быть допущены лишь в результате признания, является само по себе ошибочным»Ti-Chaing Chen. The International Law of Recognition. — London, 1951. — p. 4..

Если сравнить конститутивную и декларативную теории признания, необходимо отметить, что первой всегда был присущ элемент консерватизма. Конститутивизм оказал огромное влияние на некоторые принципы и доктрины признания. Политика легитимизма, проводимая в первой половине XIX века, в Европе основывалась на конститутивности признания. Доктрины Табора, Хальштейна также были по сути контститутивистскими. Декларативная же теория была более прогрессивной, демократичной, она отрицала зависимость новых государств, образующихся в результате деколонизации, от воли бывших метрополий. Декларативная теория признания руководствуется такими принципами, как суверенное равенство государств и право наций на самоопределение.

Однако сейчас в новых условиях, когда создаются различного рода самопровозглашенные государственные образования, когда стремление отдельных этнических, национальных групп к созданию собственных государств ведет к дестабилизации всей системы международных отношений, оценка теорий признания также подвергается определенным модификациям. За последние годы в отечественной науке международного права расширяется число сторонников конститутивной теории признания.

Хлестов О. Н. обосновывает преимущество конститутивной теории признания с позиций национальных интересов РоссииХлестов О. H. Международное право и Россия // Московский журнал международного права. 1994, № 4. — С. 52-59.. Он пишет о том, что за последние десятилетия на международной арене появилось значительное число небольших государств, что стремление отдельных национальных, этнических групп к созданию небольших государственных образований ведет к дестабилизации международных отношений и вместе с тем не решает проблем этих групп населения. Так как многие теории в международном праве не являются чем-то абстрактным, а могут применяться в практической деятельности, то исходя из этого подход к признанию с позиции конститутивной теории больше отвечает национальным интересам России. Хлестов О. Н. в указанной статье пишет, что подобная тенденция наблюдается и в других федеративных государствах.

Другим представителем отечественной науки международного права, выступающим с констутивистских позиций признания, является профессор Вельяминов Г. М.

В статье «Правовой статус субъектов Российской Федерации и проблемы признания»Вельяминов Г. М. Правовой статус субъектов Российской Федерации и проблемы признания // Московский журнал международного права 1995. № 2. — С. 3-12. Вельяминов Г. М. дает анализ договорам о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между Российской Федерацией и отдельными субъектами в ее составе. В свете этих договоров, заключенных в первой половине 1990-х гг., автором дается оценка правового статуса субъектов РФ с точки зрения их возможной международной правосубъектности.

Вельяминов Г. М. убедительно доказывает, что субъекты Российской Федерации, так же как и любой другой федерации, не являются субъектами международною права. Он пишет, что государство тогда можно считать субъектом международного права, когда оно соответствует двум условиям: 1. государство должно обладать территориальным суверенитетом; 2. государство должно быть признано другими государствами.

Первое условие (территориальный суверенитет) — это право государства осуществлять исключительную юрисдикцию по отношению по всем лицам и предметам на своей территории.

«Вторым непременным условием существования субъекта международного права, — пишет Вельяминов Г. М., представляется его признание другими государствами»Там же. -С. 9..

Правосубъектность государства не может проявляться в вакууме, вне взаимодействия с правосубъектностью других государств. Если государство признается одним или несколькими государствами, то правосубъектность этого государства ограничена возможностью взаимодействия с этими государствами. Правосубъектность же непризнанного государства, пишет Г. М. Вельяминов, становится фикцией. Г. М. Вельяминов ставит резонный вопрос: «Перед кем оно (т.е. непризнанное государство — Ф.Г.) может нести обязанности и в отношении кого может иметь права?»Вельяминов Г. M. Правовой статус субъектов Российской Федерации и проблемы признания // Московский журнал международного права 1995. № 2. — С. 9..

Рассматривая исторические корни поддержки советской доктриной декларативной теории, Вельяминов Г. М. видит это прежде всего в длительной полосе непризнания советского государства. Он критикует позицию профессора Фельдмана Д. И. в оценке двух теорий признания и приходит к выводу, что в современной доктрине международного права усиливаются позиции конститутивной теории признания. По Г. М. Вельяминову, критерий самоутверждения государством своей правосубъектности как основной постулат декларативной теории является субъективным и не выдерживает испытания практикой. Признание же, наоборот, является объективной оценкой реальной суверенности субъекта международного права.

Усиление конститутивной теории признания отмечается и в западной науке. Это рассматривается как «учреждение государства путем признания». Р. Риц пишет, что это имело место в случае признания Боснии и Герцеговины. Имеется в виду, что бывшая югославская республика Босния и Герцеговина, раздираемая на части национальными меньшинствами, не соответствующая критериям признания, не имевшая эффективного правительства, была учреждена как государство путем широкомасштабного признания, принятия в ООН и другие международное организации.

Таким образом, об усилении конститутивистских позиций можно говорить в двух аспектах:

• 1. непризнание самопровозглашенных образований, субфедеральных единиц;
• 2. способствование в становлении государственности путем признания (как в случае Боснии и Герцеговины).

Подводя итог соотношению декларативной и конститутивной теорий признания, отметим, что критика работ Д. И. Фельдмана с позиций сегодняшнего дня является несколько необъективной. Д. И. Фельдман, Р. Л. Бобров и другие советские авторы основные идеи декларативной теории доказывали в отношении Советской России, Советского Союза, Китайской Народной Республики, а также стран, освободившихся от колониальной зависимости. Попытка воспрепятствования вхождению Советского Союза в межгосударственные отношения, создание искусственных преград Китайской Народной Республике в занятии законного места в Организации Объединенных Наций, применение конститутивизма в отношении стран, освободившихся от колониальной зависимости, были фактически обречены на провал. Сегодня же на признание пытаются претендовать различные национальные меньшинства, населяющие небольшие территории, своими действиями представляя угрозу региональной и международной безопасности.

Существует множество теоретических проблем, связанных с институтом признания в международном праве. Некоторые из них можно сформулировать в форме вопроса: является ли признание правом или обязанностью? Является ли юридический акт признания односторонним или двусторонним? Среди других основных проблем признания можно выделить следующие: признание и участие государств в международных договорах, признание и членство в ООН. Во многих работах как отечественных, так и западных юристов-международников, посвященных институту признания, освещению этих проблем уделяется значительное место.

Важнейшим аспектом признания является проблема права и обязанности признания. Допустим, новое государство или новое правительство соответствует всем критериям признания. В таком случае, другие государства обязаны ли его признать или же признание является свободным актом и государства могут воспользоваться своим правом и в соответствии с этим поступить по своему усмотрению?

По этому вопросу как советские, так и западные юристы- международники придерживались различного мнения. Но всегда было больше сторонников той позиции, что признание все же является правом других государств, а не обязанностью.

Известный советский юрист-международник М. И. Лазарев считал: «хотя вновь возникшее государство и правительство имеет право на признание, ему не корреспондирует юридически обязанность других государств признать его. Являясь в первую очередь политическим актом, признание целиком зависит от суверенного усмотрения признающего государства»Лазарев М. И. Проблема признания во взаимоотношениях США с государствами Латинской Америки: автореф. дис. … канд. юрид. наук / М.И. Лазарев; М., 1948. — С. 23.. Такой же позиции придерживался Лисовский В. И., рассматривая признание свободным актом: «Признание целиком зависит от усмотрения признающего государства»Лисовский В. И. Международное право. — Киев, 1955. — С. 74.. Казаровец, также рассматривавший этот вопрос пишет: «… государства очень часто отказываются признать новые государства и правительства, причем никто не считает это нарушением международного права»Казаровец Е. М. Вопросы признания новых государств и правительств в современном международном праве. -М., 1958.-С. 14.. Этой же точки зрения придерживались и другие советские юристы-международникиСм.: Международное право. Под общей редакцией Коровина Е. А. — М., 1951. — С. 176; Кожевников Ф. И. Учебное пособие по международному публичному праву.- М., 1947.-С. 56..

В западной международно-правовой науке также большинство юристов считало и считает, что признание является правом других государств, а не обязанностью. Этого мнения придерживались Ч. Ч. ХайдСм. Хайд Ч. 4. Международное право, его понимание и применение Соединенными Штатами Америки. Т. 1.-M., 1950.-С. 294., Ч. Д. ФенвикCh. G. Fenwick. The Recognition of new governments, instituted by force//The American journal of international law, v. XXXVIII, n. 3, 1944.-P. 451., А. РоссA. Ross. A text-book of international law. — London, 1947. — P. 121., Е. ЦеллвегерE. Zellweger. Die vцlkerrechtliche AnerKennung nach Schweizewisches Staatenpraxis, Schweizerisches Jahrbuch fur internationals Recht, Band XI. — Zurich, 1954. — S. 14. Цит. по: Фельдман Д. И. Признание правительств в международном праве. — Казань, 1961.-С. 17..

Австрийский юрист Е. Целлвегер пишет, что швейцарская практика отрицает юридическую обязанность признания.

Подавляющее большинство западных юристов стоит на позициях дискреционной теории, рассматривающей признание как свободный акт. Однако дискреционность природы признания зачастую использовалась юристами и дипломатами в целях оправдания политики непризнания. Например, Ж. Шарпантье в своей монографии, характеризуя сущность дискреционной теории, говорит главным образом о непризнании; акцент делается на отсутствие в международном праве обязанности признания: «Признание является дискреционным. Государства свободны не признавать; они могут свободно признавать, если только это не ущемляет чьих либо приобретенных прав». В монографии Ж. Шарпантье даже имеется специальный раздел, который называется «Свобода не признавать»J. Charpantier. La reconnaissance internationale et revolution du droit des gens. — Paris, 1956. — P. 313..

Однако некоторые буржуазные юристы-международники занимали по этому вопросу другую позицию. Классики буржуазной науки международного права Оппенгейм JI. JI. и Г. Лаутерпахт считали, что праву нового государства или правительства на признание соответствует обязанность других государств предоставить это признание. Оппенгейм Л. Л. пишет, что признание «должно быть дано или в нем должно быть отказано в согласии с принципами права. Этот принцип, который относится в равной степени к притязанию государств или правительств… заключается в том, что известные фактические обстоятельства, совместимые сами по себе с международным правом, налагают обязанность и предоставляют право на признание»Оппенгейм Л. Л. Международное право. Т. 1,п. 1.-М. 1948.-С. 137.. В многократно цитируемой нами работе Лаутерпахта говорится, что когда фактически существует государство или правительство, то вопрос о предоставлении им признания «есть вопрос юридической обязанности»Н. Lauterpacht. Recognition in International Law. — Cambridge, 1948 — P. 24..

Видный английский юрист Чен также полагает, что существует обязанность признанияTi-Chiang Chen. The International Law of Recognition. — London, 1951. — P. 52..

Для подобной позиции есть определенные основания. Действительно, согласно Уставу ООН, государства должны развивать дружественные отношения. Отказ в признании есть недружественный акт. Принцип сотрудничества обязывает государства сотрудничать, независимо от тех политических различий, которые существуют между ними.

В отечественной науке проблема права и обязанности признания была основательно освещена в 70 — 80-е гг. Фельдманом Д. И. Признание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана. -М., 1975.

Юридический аспект данной проблемы, по мнению Д.И. Фельдмана, связан с принятой в 1970 г. XXV сессией Генеральной Ассамблеи ООН Декларацией о принципах международного права, включающей среди семи принципов обязанность государств сотрудничать друг с другом в соответствии с Уставом ООН. Так как принцип сотрудничества распространяется не только на государства, уже являющихся членами международного сообщества, но и на государства, которые находятся на стадии организации, то, по мнению Фельдмана Д. И., игнорирование и непризнание новых государств является нарушением данного принципа. Конечно же, контакты между государствами в той или иной форме возможны и без признания, однако о полноценном сотрудничестве можно говорить только при наличии признания. Таким образом, Д. И. Фельдман выводит обязанность признания из принципа сотрудничества государств.

В Организации Объединенных Наций вопрос о праве и обязанности на признание рассматривался в 40 — 50-е гг. XX в. Английская делегация при обсуждении в ООН ст. 2 проекта Декларации прав и обязанностей государств, посвященной признанию государств, предложила внести в данную статью пункт об обязанности государств признавать в качестве государства общество, удовлетворяющее всем условиям государственности. Комиссия международного права ООН, где вырабатывалась Декларация, не поддержала эти предложения. Необходимо отметить, что в целом проект Декларации, представленный Комиссией в 1949 г., был отвергнут.

Институт международного права также рассматривал этот вопрос. Существует известное положение Брюссельской резолюции о признании государств и правительств, принятой Институтом международного права в 1936 г., где в 10-й ст. сказано: «признание нового правительства уже признанного государства является свободным актом, путем которого одно или несколько государств констатируют, что данное лицо или группа лиц в состоянии обязывать государство, которое желает представлять, и заявлять о своей воле поддерживать с ним или с ними отношения»Резолюция 40-й сессии института международного права о признании государств и правительств. Международное право в избранных документах, Т. I. — М.: Изд-во ИМО, 1957. — С. 108..

В науке международного права есть и другие точки зрения на проблему права и обязанности признания. Фердросс утверждает, что вообще в международном праве «не существует ни обязанности признания, ни права на признание». А Шварценбергер пишет, что в области признания существует лишь одна обязанность — «обязанность воздержания от преждевременного признания… новых субъектов международного права».

Современная наука международного права в целом придерживается той позиции, что признание является правом признающего государства. К. Ворбрик в статье «Признание государств: современная европейская практика» пишет: «никто еще не доказал удовлетворительным образом, что существует обязанность признания»Warbrick С. Recognition of States: Recent European Practice / Aspects of Statehood and Institutionalism in Contemporary Europe (Ed by M.P. Ewans) — Dartmouth, 1997. — P. 9.. Такой же оценки придерживается турецкий юрист-международник ПазарчыФердросс А. Международное право. — М., 1959. — С. 229..

Авторы учебника «Международное право»Международное право. Под редакцией Колосова Ю. М. и Кривчиковой Э. С. — М., 2000. — С. 87-88. Ю. М. Колосов и Э. С. Кривчикова отмечают, что в некоторых ситуациях обязанность предоставлять признание может предусматриваться в целях нормализации отношений. Ими в качестве примеров приводятся следующие ситуации. В частности, по Парижско-Дейтонским соглашениям 1996 г. Союзная Республика Югославия и Республика Босния и Герцеговина были обязаны признать друг друга в качестве суверенных независимых государств. Также в порядке постконфликтного урегулирования и во исполнение решения СБ ООН Ирак, считавший Кувейт одной из своих провинций, в 1994 г. принял решение о том, что он «признает суверенитет Государства Кувейт, его политическую независимость и территориальную целостность». Эти примеры весьма показательны. Современная межгосударственная практика предусматривает случаи обязанности признания, но, как правило, это является результатом принуждения со стороны международного сообщества, а не реализацией норм международного права.

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Во-первых, проблему права и обязанности признания в отношении государств и в отношении правительств необходимо разграничивать. В отношении правительств, пришедших к власти в результате революций и государственных переворотов, безусловно, не может существовать обязанности признания. Ни о какой обязанности признания неконституционного правительства в международном праве и речи быть не может. В обоснование подобной категоричной позиции можно привести примеры договоров, в которых государства, наоборот, брали на себя, обязанность непризнания незаконных правительств Имеются в виду договоры центральноамериканских государств 1907 г. и 1923 г..

Нет примеров ни двусторонних, ни многосторонних договоров, в которых государства узаконивали бы обязанность признания правительств. Это вполне естественно и логично. В большинстве стран мира установилась устойчивая избирательная система, и смена власти происходит через определенные сроки законным путем. Даже в странах Латинской Америки, где пронунциаменто (государственные перевороты) были обычным явлением, сейчас наблюдается тенденция к легитимности правительств. Остаются лишь некоторые страны Азии и Африки, где перевороты и приход к власти различных повстанческих движений продолжает иметь место. Поэтому было бы нелогично заключение договоров об обязанности признания нелегитимных правительств государствами, возглавляемыми законными правительствами. Можно привести и конкретные примеры отказа в признании незаконным правительствам со ссылкой на отсутствие обязанности признания в международном праве. После провозглашения 1.Х. 1949 г. Китайской Народной Республики США и ряд других западных стран отказывались признавать новое китайское правительство, при этом их позиция основывалась на том, что международное право не обязывает предоставить признание другому.

В отношении государств также нет в международном праве прямой обязанности признания. В своей первооснове признание все же является дискреционным актом государства. Однако дискреционность не следует понимать в смысле вседозволенности. Да, признание является свободным актом и правом государства, предоставляющего его. Но это не значит, что применяя его, государства вольны ставить любые требования, условия, оттягивать его, преждевременно предоставлять и т. д. Тут встает вопрос о недопустимости злоупотребления правом. Использование прав в ущерб правам и законным интересам других государств, в том числе тех, которые претендуют на признание, является злоупотреблением правом. Проблема злоупотребления правом рассматривалась в науке международного права.См. Дмитриева Г. К. Становление принципа недопустимости злоупотребления в международном праве.// Советский ежегодник международного права. — 1987 г.Необходимо отметить, что если образование новых государств происходит в полном соответствии с нормами международного права (как в случае с ЧехоСловакией в 1993 г.), то в таком случае удается избежать многих проблем, в том числе проблемы права и обязанности признания.

На наш взгляд, проблему права и обязанности признания необходимо рассматривать и в несколько ином аспекте. Обязанности признания не существует в международном праве. Признание является проявлением воли государства и данное волеизъявление является, безусловно, свободным актом. Однако в международном праве существует обязанность по непризнанию. Если образование нового государства сопряжено с нарушением императивных норм международного права, то государства- члены международного сообщества обязаны его не признавать. Это относится и к новым правительствам, пришедшим к власти неконституционным путем, если ими нарушаются основные нормы и принципы международного права. Р. А. Каламкарян, посвятивший анализу акта признания параграф в своей монографии «Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств»Каламкарян Р. А. в монографии «Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств» дает теоретический анализ и общую характеристику юридического акта признания. (С. 41-63). Автор разъясняет, что признание в международном праве применяется в отношении государств, правительств, восставшей и воюющей стороны, организаций сопротивления, а также фактов, ситуаций и т.д., пишет, что объект признания должен быть законнымКаламкарян Р. А. Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств. — М., 1984.-С.43.. Мы согласны с мнением Р. А. Каламкаряна о том, что требование о законности объекта обеспечивает легитимность любому юридическому акту, в том числе и акту признания.Там же.Далее Каламкарян Р. А. пишет, что «современное международное право определяет границы акта признания с учетом необходимости соблюдения императивных норм jus cogens. В этой связи является недопустимым признание факта или ситуации, которые противоречат норме jus cogens. А если акт признания в нарушение нормы jus cogens все-таки имел место, то декларация о признании в этом случае признается недействительной erga omnes и тем самым лишается возможности вызывать какие-либо правовые последствия»Каламкарян Р. А. Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств. — М., 1984.-С. 43..

Другой важнейшей проблемой признания является следующая — что же собой по своей юридической природе представляет признание — это односторонний или двусторонний акт государства? На этот вопрос в науке международного права даются различные ответы. Фельдман Д. И. относил признание к двусторонним актам государств.Признание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана — М., 1975.-С. 57. Говоря о юридических последствиях признания, Фельдман Д. И. пишет, что они не могут быть осуществлены без воли признаваемого государства.Указ. соч.-С. 58. По Фельдману Д. И., признание — это юридический акт, в котором участвуют и старое государство, и новое.Там же. Но это участие не одинаково. Именно признающему государству принадлежит инициатива. Разумеется, само признающее государство в признании как акте, содействующем выходу государства на международную арену, не нуждается. Заинтересованность в признании проявляет новое государство /или правительство/. Фельдман Д. И. пишет, что на первом этапе признания признающий и признаваемый выполняют как бы две разные функции. Затем наступает вторая стадия юридического акта признания — определенные юридические последствия.Там же. Анализ правоотношений между признающим и признаваемым государствами — один из малоизученных вопросов доктрины международного права. Разумеется, эта проблема может быть исследована лишь на основе общего учения о международном правоотношении.

Как отмечает Фельдман Д. И., позиция двусторонности юридической природы акта признания берет начало ещё в «Философии права» Гегеля. Гегель проводит границу между признанием нового государства (первое признание) и последующим. Второе — это взаимное признание, которое сохраняется также и во время войны, поскольку «даже в этом состоянии бесправия, насилия и случайности остается ещё объединяющая связь, в которой они друг друга признают в себе и для себя сущими»Гегель. Сочинения т. VII. — С. 350. Цит. по: Фельдман Д. И., Баскин Ю. Я. Учение Канта и Гегеля о международном праве и современность. — Изд-во Казанского ун-та, 1977. — С. 92-93..

Этот вопрос в широком контексте международных правоотношений рассмотрен Шуршаловым В. М. По мнению Шуршалова В. М., если признание имеет место «в согласованном документе двух государств», в этом случае акт признания не относится к односторонним действиям; если же он выражен «в отдельном каком-либо акте только одного, признающего государства, тогда признание представляет односторонний юридический акт, хотя и вызывающий важные юридические последствия»Шуршалов В. М. Международные правоотношения.-М., 1971.-С. 185-190..

Шуршалов В. М. приходит к правильному выводу, что акт признания с юридической точки зрения вызывает «довольно значительные правовые последствия,… которые сводятся к возникновению целого комплекса международных правоотношений»Там же.. Возникновение комплекса правоотношений после признания государства отличается от характера правоотношений, которые наступают после признания правительства. Это и понятно, ибо при признании государства признается новое государственное образование, новый ранее не существовавший субъект международного права, а при признании правительства признается новое правительство «старого» государства, давно признанного субъекта международного права.

На Западе по данной проблеме в науке международного права позиция также была неоднозначной. Некоторые ведущие юристы-международники считали, что признание является двусторонним актом и предоставляется взаимно. Признанный авторитет буржуазной науки международного права Г.

Кельзен утверждал, что «с точки зрения юридического равенства сторон старое государство нуждается в признании в такой же степени, как и новое государство. Давая признание новому государству, старое государство, в свою очередь, получает признание от нового государства»Н. Kelsen Recognition in International law: theoretical observations. // American journal of international law, v. XXXV, n.4. 1941.-P. 609.. Эта точка зрения была подвергнута справедливой критике из-за противоречия обычной практике признания новых государств и правительств. Позиция авторов, которые рассматривают признание как двусторонний акт признающего и признаваемого государств, уязвима на том основании, что государство, уже получившее международно-правовое признание и ставшее членом международного сообщества, не нуждается в нем каждый раз со стороны вновь возникающих государств и правительств. Именно государства уже члены международного сообщества выступают с заявлениями о признании в отношении новых государств и правительств, а не наоборот.

Каламкарян Р. А. также относит признание к односторонним актам государств.Каламкарян P.A. Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств — М., 1984.-С. 43,45 и другие. Он пишет, что односторонний акт признания состоит из двух элементов: констатации объекта признания и намерения рассматривать данный объект как законный.

Каламкарян Р. А. соглашается с мнением, выраженным В.М. Шуршаловым в монографии «Международные правоотношения», согласно которому признание может быть облечено как в форму одностороннего акта, так и в форму двустороннего.»Указ. соч. — С. 51. Юридическая характеристика признания зависит от формы оформления акта признания.

Лукашук И. И. также относит признание к односторонним актам государств³ Лукашук И. И.Международное право. Общая часть. — M., 1996. — С. 91.. «Признание — односторонний добровольный акт государства…», — пишут авторы учебника «Международное право» Колосов Ю. М. и Кузнецов В. И. Международное право. Под редакцией Колосова Ю. М. и Кузнецова В. И. — М., 1998. — С. 64.

Необходимо отметить, что если признание закреплено в индивидуальном акте государства, т.е. дано органом государства в форме заявления, меморандума и т. п., то в таком случае оно, безусловно, является односторонним актом. Однако в случае, если почти одновременно возникают два или более новых государств и правительств, которые признают друг друга и это признание закрепляется в совместном документе, то тогда оно носит двусторонний характер. Примером такого договора являются уже упоминавшиеся нами Парижско-Дейтонские соглашения 1996 г., по которым Союзная Республика Югославия и Республика Босния и Герцеговина взаимно признали друг друга в качестве суверенных независимых государств.

Другой проблемой, которой посвящена богатая международно- правовая литература, является признание и участие государств в международных договорах.

В любое время существуют государства, которые не признают друг друга или не имеют всеобщего признания, однако участвуют в международных конференциях, договорах, организациях. Как же согласуется вопрос непризнания с совместным участием в этих конференциях, форумах, договорах и т. д.?

Отсутствие признания не является препятствием к заключению гуманитарных, экономических и технических соглашений, носящих временный, предварительный характер, либо посвященных частному вопросу. Заключение торговых, технических договоров возможно и при отсутствии дипломатических отношений. По мнению большинства авторов, участие в многосторонних соглашениях по правовым, экономическим, политическим и другим вопросам не представляет собой доказательства юридического признания. Однако Хайд полагает, что участие в многостороннем соглашении совместно с непризнанным государством является актом его признания, если иное прямо не оговорено.

Лукашук И. И. отмечает, что можно прийти к следующим выводам: Лукашук И. И. Стороны в международных договорах. — М., 1966. — С. 103-104.

• 1) совместное участие в многосторонних соглашениях доказывает, что стороны признают друг друга в пределах, необходимых для осуществления соглашений. В качестве примера можно привести Всемирную почтовую конвенцию 1924 г. Она была подписана без всяких оговорок США совместно с советскими представителями. СССР и США пользовались правами, вытекающими для них в отношении друг друга из постановлений конвенции, хотя официальное признание не имело места. Соединенные Штаты признали Советское правительство в пределах, необходимых для реализации положений почтовой конвенции;
• 2) или же делаются оговорки, что участие в соглашении не влечет за собой возникновения каких-либо договорных обязательств для данного правительства в отношении не признанных им участников соглашения. Естественно, после данной оговорки многостороннее соглашение не действует между сделавшим оговорку государством и не признанным им участником соглашения. Тут примером может служить санитарная конвенция 1926 г., где США сделали оговорку, что данное соглашение не влечет за собой возникновения каких-либо договорных обязательств со стороны США в отношении державы, которую США не признают. Советское правительство также прибегало к оговоркам о непризнании. В качестве примера можно привести соглашение по сахару 1958 г., а также Московский договор о запрещении испытаний ядерного оружия, когда Советское правительство сделало оговорку о непризнании чанкайшистской власти на Тайване.

Стоит согласиться с Лукашуком И. И., который отмечает позитивную сторону возможности участия в многосторонних договорах не признающих друг друга правительств. Такая возможность позволяет развивать их отношения еще до урегулирования вопроса о признанииЛукашук И. И.Стороны в международных договорах. — М., 1966. — С. 105..

Бирюков П. Н. пишет: «Не следует рассматривать как признание факт участия не признающих друг друга субъектов международного права в одном международном договоре или одной международной организации (ст. 82 Венской конвенции о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 г.), так как участие в договоре и представительство в международной организации, с одной стороны, и признание, с другой стороны, представляют собой различные правоотношения, регулируемые разными институтами и нормами международного права»Бирюков П. Н. Международное право. — М., 2001. — С. 65..

Если вопрос о признании и участии государств в международных многосторонних договорах относительно прост, то проблема признания и участия государств в ООН имеет множество аспектов и вызывает споры в науке международного права.

Между критериями признания государств и условиями приема в ООН имеется связь. Некоторые из критериев членства, установленные в п. 1 ст. 4 Устава ООН, имеют непосредственное отношение к признанию новых государств. Согласно Уставу ООН, ее членами могут быть лишь суверенные и миролюбивые государства (п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 4). Этим условиям должны удовлетворять и вновь возникшие государства. При рассмотрении соотношения членства в ООН и признания возникает вопрос: означает ли факт совместного участия в рамках ООН автоматическое признание принятого государства со стороны всех членов ООН независимо от их позиции при принятии нового члена?

Некоторые юристы сопоставляют условия приема в ООН с критериями признания новых государств и делают вывод, что поскольку прием в Организацию уже является достаточным доказательством наличия государственности, то он должен рассматриваться равнозначным признанию принимаемого государства всеми членами Организации. Другими авторами равнозначность приема в ООН и международно-правового признания доказывается путем сравнения юридических последствий признания с юридическими последствиями, возникающими в результате приема государства в международную организацию. Такова позиция X. Алекси, который утверждает, что в результате признания «государство-претендент» приобретает по отношению к признающему государству особый статус, который обеспечивает ему «правовую гарантию существования» Н. Alexy. Die Beteiligung an multilateralen Konferenzen. Vertrдgen und internationalen Organisationen als Frade der indirekten Anerkennund von staten, «Zeitschrift fьr Auslдndisches Recht und Vцlkerrecht», Bd.26, Nr. 3-4,- SS 548,584,587.. Подобный же статус обеспечивается ему в результате приема в Лигу Наций или ООН.

Необходимо отметить, что нельзя ставить знак равенства между признанием и членством в ООН как сопоставлением условий приема в ООН с критериями признания, так и сравнением юридических последствий приема в ООН с юридическими последствиями признания.

Признание нового государства — это суверенный акт компетентных органов признающего государства. Как уже отмечалось нами в данной работе, в Уставе ООН нет положений, регулирующих вопросы признания. Официальное признание не является необходимым условием для сотрудничества государств в рамках ООН. Непризнание государством того или иного государства также не является препятствием для их совместного участия в ООН. Вообще, отсутствие признания не является препятствием для установления между государствами юридических отношений.

Как отмечает Фельдман Д. И., юридический акт признания состоит из двух элементов: 1) констатация факта возникновения нового государства; 2) желание вступить с дестинатором (адресатом) признания в правоотношения. Констатация является начальной стадией осуществления акта признания. Другим элементом акта признания является стремление к установлению отношений с признаваемым государством. Признание содействует вступлению государства в международно-правовые отношения, оно также содействует реализации его международной правосубъектности. Признание приводит к особым взаимоотношениям государств, которые не характерны для совместного участия в ООН. Последствием признания является установление регулярных отношений. Совместное же участие в рамках ООН не обязывает государства вступать в широкие контакты друг с другом, устанавливать между собой дипломатические и договорные отношения.

Что же касается сопоставления юридических последствий признания с юридическими последствиями приема в ООН, то здесь необходимо отметить следующее. Институт признания — это совокупность норм, регулирующих все стадии признания новых государств и правительств. Данная группа норм регулирует международные отношения, связанные с выходом на международную арену новых субъектов международного права, или представительство новых правительств, которые в таком признании нуждаются. Содержание и характер последствий, которые являются результатом участия государств в ООН, определяются Уставом ООН и другими источниками (правила процедуры, резолюции) и отличаются от последствий признания. В результате участия в ООН государства приобретают комплекс таких прав и обязанностей, которые не вытекают из акта признания.

Существуют государства, которые вне ООН не поддерживают между собой дипломатические и другие отношения. Можно привести конкретный пример: из-за проблемы Нагорного Карабаха и притязаний Армении на территориальную целостность Азербайджана между этими государствами не установлены дипломатические отношения, за рамками переговоров по урегулированию конфликта Арменией и Азербайджаном не поддерживаются никакие отношения, однако оба эти государства являются членами ООН.

Некоторые юристы рассматривают участие в международной организации тождественным признанию. Ш. Руссо пишет, что принятие в

Лигу Наций было равносильно коллективному или подразумевающему признанию. Это относится, по его мнению, и к членству государства в ООНCh. Rousseau, Droit international public. — Р., 1953. — PP. 296..

«Признание, — пишет Г. Лаутерпахт — есть прежде всего вопрос намерения»H. Lauterpacht. Recognition in international law. — Cambridge, 1947. — P. 371..

Безусловным намерением признания является установление дипломатических отношений. Участие в международных организациях не означает намерения.

Конклюдентные действия, подразумевающие признание, пишет Р. Биндшедлер, могут вызывать сомненияB. Bindshedler. Die Anerkennung im Vцlkerrecht, «Archiv des Vцlkerrecht» Bd 9, H.4. — S.381.. В любом акте признания заключено волеизъявление. Проблема состоит в том, в каких именно конклюдентных действиях государств или их отношениях это «намерение» можно установить без сомнения. Подразумеваемое признание используется на тот случай, если окажется, что признание было дано поспешно, можно его дезавуировать и не считать признанием либо считать, что признание предоставлено не в полном объеме.

При подразумеваемом признании необходимо наличие действий государств, которыми создаются непосредственные отношения между государствами. Участие же в ООН не означает наличия прямых двусторонних отношений между государствами.

Проблема признания новых государств и членства в ООН подробно рассмотрена Мингазовым Л. X.См. Гл. V монографии Признание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана. — M., 1975. — С. 116-149. Он приходит к следующим выводам: юридической зависимости между признанием и правом нового государства на участие в Организации Объединенных Наций не существует. Между ними имеется лишь косвенная связь. Данная связь, по мнению Мингазова Л. X., проявляется в том, что хотя признание не является условием для вступления в ООН, наличие признания может содействовать принятию государства в

ОрганизациюПризнание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана.- М., 1975.-С. 124.. С другой стороны, принятие в члены Организации также может содействовать новому государству в приобретении признания со стороны тех членов ООН, которые до сих пор его не признавалиУказ.соч. — С. 126..

Способ признания не установлен международным правом, а отнесен на усмотрение самих признающих государств. В практике известны признание явно выраженное и подразумеваемое. Если при явно выраженном признании признающее государство принимает специальный акт, в котором идет речь о признании, то при подразумеваемом признании нет наличия специальной декларации о признании.

Мингазов Л. X. приводит следующие критерии подразумеваемого признания: 1) действия государств, которыми создаются непосредственные взаимоотношения между государствами; 2) наличие между двумя государствами таких отношений, установление которых невозможно без официального признания сторонами друг друга.

Применительно к участию государств в ООН данные критерии не находят своего подтверждения. В рамках ООН между государствами устанавливаются коллективные отношения, для которых непосредственные соприкосновения не являются обязательными. Поэтому у члена Организации отсутствует стимул к установлению отношений с определенным конкретным участником Организации.

По мнению Мингазова Л.Х., с которым следует согласиться, участие в ООН не означает ни явно выраженное, ни подразумеваемое признание. Многостороннее сотрудничество в рамках ООН имеет то преимущество перед двусторонними межгосударственными отношениями, что и при отсутствии признания государства могут вместе сотрудничать и осуществлять взаимные права и обязанности. В то же время совместное участие в ООН создает условия для двусторонних контактов между не признающими друг друга государствами.

Мингазов Jl. X. рассматривает совместное участие в ООН государств, им имеющих взаимного официального признания, как форму фактического признанияПризнание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана — M., 1975. — С. 148.. Совместно участвуя в различных органах ООН, государства должны признавать друг друга по крайней мере в пределах, необходимых для выполнения задач Организации и нормального её функционирования. Совместно участвуя в Организации Объединенных Наций, государства признают друг друга в качестве членов ООН. Такое признание не является полным, при котором государство готово и желает реализовать все последствия официального признания.

Последствия признания в качестве члена Организации непосредственно связаны с выполнением государством прав и обязанностей члена по Уставу ООН.

В отличие от официального, фактическое признание, формой которого является совместное участие в ООН не признающих друг друга государств, имеет ограниченный характер и не снимает вопроса о необходимости официального признания.

В связи с приемом в ООН возникает вопрос: означает ли голосование за принятие того или иного государства в Организацию международно- правовое признание этого государства? Многие юристы отвечают на него отрицательно. Последствием признания, считает Т. Чен, является установление «полных отношений» с признаваемым государством, членство же в ООН приводит к установлению «частичных отношений», которых недостаточно для вывода о признанииTi-Chaind-Chen, The International Law of Recognition. — NY. — P.212.. Поэтому прием нового государства в Организацию не влечет за собой признания даже со стороны тех членов, которые голосовали за его принятие в Организацию.

Необходимо отметить, что вопрос соотношения голосования за принятие в члены ООН с международно-правовым признанием в практике государств разрешается по-разному. Индия признала Хорватию, Словению и Боснию и Герцеговину до того, как они были приняты в ООН. Швеция, принимая участие в единогласном решении Генеральной Ассамблеи ООН о принятии Боснии и Герцеговины в Организацию, заявила, что «это соответствует шведской практике и означает, что Швеция признала Республику Босния и Герцеговина». Заявление Швеции означало, что ООН открыта только для государств, и сторона, которая голосует за членство в ООН нового государства, этим самым подразумевает признание его независимости. Тем не менее некоторые другие государства относятся к этому вопросу по-разному. Например, Чили и Шри-Ланка, несмотря на то, что голосовали за принятие Боснии и Герцеговины в ООН, считали важным заявить о признании отдельно несколькими днями позже. Практика этих стран такова, что несмотря на голосование за принятие того или иного государства в члены ООН, международно-правового признания это не означает; признание ими предоставляется в отдельном акте компетентных государственных органов.

Таким образом, при голосовании за прием новых членов в Организацию государства очень часто выступают со специальными заявлениями, разъясняющими их позицию. Такая практика давно установилась в рамках Организации Объединенных Наций. Поэтому следует согласиться с Мингазовым Л. X., который считает, что если бы в практике ООН было общепринято, что голосование за прием в члены Организации означает признание, то не было бы необходимости в подобного рода заявлениях. То обстоятельство, что члены ООН иногда специально заявляют, что их голосование за принятие означает признание ими нового государства, подтверждает общее положение, что при отсутствии такого заявления голосование само по себе не влечет признания Признание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана. 1975. — С. 129..

По мнению Мингазова Л. X., акту голосования при принятии в ООН не может быть придано большее значение, чем то, которое определено Уставом ООН и правилами процедуры Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН. Основным содержанием акта голосования является согласие на членство вступающего в ООН государстваПризнание в современном международном праве (признание новых государств и правительств). Под общей редакцией Д.И. Фельдмана. 1975. — С. 128..

Подводя итог проблеме соотношения признания и членства в ООН, отметим, что это два самостоятельных института. Прием государства в ООН «не означает ни его коллективного признания, ни индивидуального признания со стороны отдельных государств — членов ООН. Равным образом отказ в принятии в члены ООН не был бы равносилен непризнанию».