Источники:
Полностью текст — здесь.
Из записки бывшего уездного начальника Джеванширского уезда подполковника Д. С. Барановского Министру внутренних дел В. К. фон Плеве (1846-1904) «ПРИЧИНЫ РАЗБОЕВ, ГРАБЕЖЕЙ И ДРУГИХ БЕСПОРЯДКОВ В ЗАКАВКАЗЬЕ И СПОСОБЫ К ИХ ИСКОРЕНЕНИЮ».
Едва ли кто-нибудь станет утверждать, что гуманными мерами можно отучить быть хищным волка, шакала или гиену, между тем, кроме облика человеческого и дара слова, адербейджанские татары, населяющие Елисаветпольскую, Бакинскую, Эриванскую, Тифлисскую губернии, а частью и Дагестан, ровно ничем не отличаются от этих зверей. Те же отрицательные черты характера: хищничество, вероломство, злость, мстительность, жадность, наглость, дерзость, праздность и пр.; об этом в ярких красках свидетельствует уголовная хроника Кавказа; единственной положительной чертой их является чуткость к неподкупности и справедливости над собою со стороны правительственной власти и вообще лиц, имеющих над ними какие-либо права. Это последнее качество, между прочим, относится только к простому народу; привилегированный же класс—так называемые беки — лишены и этого чувства.
Можно сказать с уверенностью, что нет ни одного татарина, который бы не носил в себе задатков разбойника, и если он в данную минуту не находится официально в числе таковых, то либо он еще в них не попался, либо ему не представилось еще удобного случая участвовать в разбое. Простой народ занимается грабежами и разбоями большею частью или, так сказать, для поддержания традиций, чтобы проявить свою лихость и тем заслужить уважение своих соплеменников, прослыть джигитом, или же в силу дурных экономических условий, при наличности которых татарин подыскивает себе одного или нескольких товарищей, вооружается винтовкой, садится на коня и, выбрав по возможности бойкий пункт, выезжает на ночной промысел.
Кроме этих обыденных проявлений хищничества татар, в Закавказье имеют место еще и профессиональные грабежи и разбои, причем главными инициаторами и руководителями являются беки; ими создаются планы разбоев, поражающие иногда грандиозность замыслов и способов исполнения их, причем самое исполнение возлагается беками на своих нукеров (слуг) и лиц, находящихся в имущественной от них зависимости, бывших их крестьян и пр., которых они снабжают оружием, лошадьми и даже одеждой. В случае обнаружения преступления они же являются их покровителями перед властью, устанавливают их alibi, берут их на поруки, а перед вывозом свидетелей к следователю или для разбора дела в суд, подкупают свидетелей, и это им легко дается, так как известно, что за два или три рубля можно достать десятки свидетелей татар по какому угодно делу, которые являются лжесвидетелями каких угодно событий, в качестве якобы очевидцев, и свободно принимают присягу, которую они считают ни во что, при той обстановке, которая практикуется у нас на суде. За это беки получают, конечно, львиную долю добычи.
Все выдающиеся разбои в Закавказье, как, например, ограбление в восьмидесятых годах Джан-Ятагского государственного конного завода, где убит начальник этого депо действительный статский советник Вильман и ограблено несколько десятков тысяч денег, ограбление Елисаветпольского губернского врача в 1893 году, разбой в Агдамских садах, где убито 5 человек судебных чиновников в 1895 году под названием Хубларов-ского дела, есть дело рук беков Шушинского и Джеванширского уездов Елисаветпольской губ., что уже доказано неопровержимыми данными на суде, и тысячи других дел, частью прекращенных за не обнаружением виновных, а частью, хотя и доходивших до разбора судом, но в большинстве случаев окончившихся оправданием безусловно виновных лиц вследствие извращения дел подкупными свидетелями.
Татарин нисколько не боится не только тюрьмы, но даже ссылки в каторжную работу или на поселение, так как, отсидев в тюрьме установленный срок и возвратившись в свою среду, он уже пользуется известным почетом и уважением, как у нас приблизительно лицо, окончившее высшее учебное заведение. Присужденный же к ссылке в каторгу совершенно уверен в том, что он в самом непродолжительном времени убежит оттуда, и он не ошибается, потому что действительно, при своем природном уме, хитрости и умении льстить, татарину легко обойти простодушных русских людей, которые будут его караулить, сменяясь на каждом переходе длинного пути до каторги.
В результате около 60-ти процентов сосланных в каторгу возвращается ежегодно на родину и каждый из них прежде всего обнаруживает свое присутствие тем, что начинает убивать последовательно, большей частью из-за угла, всех своих явных и тайных врагов как-то: лиц потерпевших, за которых он понес наказание, свидетелей, которые против него показывали, старшину или другое лицо, обнаружившее его преступление и донесшее по начальству, и пр. и пр..
Для поимки такого беглеца вновь требуются жертвы, так как он добровольно не отдается в руки правосудия, а будет с оружием в руках защищаться до последней крайности. В последнем случае жертвой является полицейская стража, а часто пристав, уездный начальник или его помощники. Какие же гуманные меры могут быть действительны с такого сорта людьми? Закавказские хищники боятся только смертной казни, телесного наказания и одиночного заключения в тюрьме. Весьма естественно, что этими именно мерами только и возможно на них воздействовать.
( «Россия и Кавказ. Сквозь два столетия»
Изд. Журнал «Звезда», Санкт-Петербург, 2001, сс. 329-339)