in English — https://aga-tribunal.info/en/manasyan_20-3-2020_en/

МАНАСЯН А.С.

АЗЕРБАЙДЖАН: ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ ИЛИ ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ В ФОРМИРОВАНИИ ГЕНОЦИДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЗАКАВКАЗСКИХ ТУРОК

20 марта 2020 г.

Преамбула к теме

Феномен агрессивного национализма — один из опаснейших социальных вирусов современной цивилизации. Воздвигнутая в ранге государственной политики, она, как свидетельствует история, может заражать целые общества бациллой ненависти к другим, стать источником социальных катаклизмов исторического масштаба. Агрессивный национализм — общий корень таких недуг человеческой цивилизации, как нацизм, апартеид, шовинизм, расизм, геноцид. Особую опасность для цивилизации представляет геноцид, в котором международное право усматривает акт, направленный не просто против отдельной нации, этнической, расовой, социальной группы или религиозной общины, а против всего человечества[1]. Сокрытие актов геноцида различного рода фальсификациями, их непризнание по соображениям политической нецелесообразности, от кого оно не исходило бы, есть потворство геноцидной политики, толкающее человечество к новым и новым бедствиям.

Полной ясности о культурных, социально-исторических, политических и психологических мотивах совершения такого деяния пока нет. Отсюда и скудность наших представлений о диагностике духовного состояния государств и обществ, склонных к их совершению, о методах предупреждения преступления и излечения от страшной социальной болезни, вызванной вирусом агрессивного национализма. Имеющаяся практика, в частности связанная с Геноцидом армян в Османской империи и республиканской Турции, проливает свет на одну из причин такого состояния дел. Заключается она в политизации самой проблемы, в преднамеренном понижении «ранга» геноцидных актов, сведении их к прискорбным трагическим событиям или инцидентам, якобы юридически не соответствующим деяниям, подпадающим под определение геноцида. Уже имеющиеся факты сокрытия очевидных с точки зрения здравого смысла и правосудия геноцидных актов достаточны, чтобы ученые, сознающие свою моральную ответственность за такое состояние дел, били набат. Ведь как преступления против человечества, так и практика их сокрытия и освобождение преступников от ответственности, становятся повседневностью истории, некоей дозволенной нормой поведения сильных, превращающих нашу цивилизацию в социальные джунгли. Актуальность проблемы, императив ее более глубокого осмысления очевидны, так как у нас нет удовлетворительных с точки зрения науки ответов на вопрос: почему и как у тех или иных сообществ или акторов «международного политического ринга» аккумулируются импульсы нетерпимости и ненависти к другим, и как они проявляются в поведении субъектов-носителей этих ментально-психологических качеств?

Проблема многоплановая и вряд ли возможно ее исчерпать в одном исследовании. Нам представляется, что главные аспекты «большой темы» можно  охватить в условном план-проспекте со следующими разделами: а) внутренние историко-культурные процессы формирования агрессивной нетерпимости и геноцидного поведения; б) внешние факторы, стимулирующие формирование геноцидогенной политической культуры; в) рефлексия на акты геноцида преступником, жертвой и международным сообществом; г) наказание за преступление против человечества как условие искоренения актов геноцида из политических отношений народов и государств; д) совершенствование международно-правовых, политических и когнитивных средств оценки актов геноцида как условие выработки механизмов предупреждения подобных преступлений и преодоления их последствий.

Естественно, напрашиваются ограничения, акцентирующие ракурс ее рассмотрения в данной статье. Она в основном относится к указанным выше разделам б) и д). Уточнение подхода далее сводится к тому, что мы рассматриваем проблему геноцидного поведения не на уровне общетеоретических принципов и концептов для применения его результатов к конкретным деяниям, а пытаемся раскрыть проблему на конкретном примере, намереваясь извлечь из такого анализа выводы как раз общетеоретического и философского характера.

Таким примером для нас служит существовавшие в XX веке на востоке Закавказья разноименные государствоподобные политические образования, в названии которых было внедрено слово Азербайджан. Первое такое государствоподобное образование в Закавказье появилось в 1918 году в результате вторжения в регион турецких войск и носило название Азербайджанская Демократическая Республика (АДР)[2]. Второе было провозглашено Советской Россией в апреле 1920 года, когда XI Красная армия вошла в Баку, и имело название Азербайджанская Советская Социалистическая Республика (Аз. ССР). Третья в этом ряду — образовавшаяся в ходе распада СССР и в 1992 году ставшая членом ООН — нынешняя Азербайджанская Республика.

Почему именно этот пример нами выбран? Все дело в том, что мы здесь имеем дело со своего рода аномальным случаем в истории геноцидных актов XX века — в том смысле, что вопреки кричащей очевидности геноцидного поведения всех трех указанных образований, факт остается вне списка подобных преступных деяний века и незамеченным политической элитой современной мировой системы[3]. Это требует объяснения, но уже не с точки зрения внутренних побуждений субъекта преступления, а с точки зрения мотивов внешних, находящихся в тех или иных отношениях с преступником, акторов.

С другой стороны, агрессивная нетерпимость и ненависть, а тем более политическое поведение с такими качествами формируются не в одночасье. Они предполагают процесс своего зарождения, становления, укоренения в культуре и в специфических формах политического поведения. Это обстоятельство и подсказало нам выбрать метод выявления внешних факторов на фоне истории формирования геноцидного поведения нынешней Азербайджанской Республики и ее предшественниц по геноцидногенной культуре  — Азербайджанской Советской Социалистической Республики (1920-1991 гг.) и просуществовавшей 1920-1991 гг. Азербайджанской Демократической Республики.[4]

В историческом плане четко выделяются четыре периода зарождения и становления общества (а ныне и государства) – носителя такой культуры: 1813-1918 гг. (от присоединения края к Российской империи до ее развала), 1918-1920 гг. (период хаоса, вызванный Первой мировой войной и распадом Российской империи), 1920-1991 гг. (советский период истории края) и период, последовавший за распадом СССР.

Выделенные периоды соответствуют историческим изменениям государственно-правового статуса региона и отражают определенные стороны подлежащего исследованию феномена. Но уже при первом приближении выясняется, что раскрытие темы должно быть дополнено рассмотрением тех сложившихся под воздействием внешних стимулов и последовавших друг за другом политических сред, вне контекста которых невозможно надеяться на адекватное представление о проблеме. С точки зрения внешних источников формирования сред, которые питали становление геноцидогенной культуры в Азербайджане, выделяются следующие этапы этого процесса.

Тезисы к обсуждению

Первое. Этап формирования из этнически разношерстного «материала» общины под экзонимом «кавказские татары» и предоставление им всяких привилегий в русле имперской политики деиранизации Восточного Закавказья. Наделение лишенной этнической идентичности этой массы карательными функциями в межнациональных проблемах, прививание им сознание вседозволенности и безнаказанности. Непредвиденное и нежелательное для империи вырождение проекта деиранизации в процесс туркизации общины кавказских татар (именно туркизацию, а не тюркизацию). Провоцирование имперскими службами армяно-татарских столкновений в 1905-1907 гг. Перерастание психологическо-ментального состояния агрессивности в поведенческую агрессивность.

Второе. Непосредственное приобщение кавказских татар к геноцидогенной культуре турок в период турецкого вторжения в Закавказье в 1918 году. Поощрение вошедших в Баку англичанами агрессивного поведения кавказских татар в их притязаниях на Нагорный Карабах.

Третье. Укоренение сознания безнаказанности у кавказских татар в контексте политического сближения большевиков с Ататюрком. Предание забвению зверств кавказских татар в русле образования интернациональной (вненациональной, не национальной) Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Политика коренизации в интернациональном (ненациональном) Азербайджане как механизм вытеснения представителей нетюркских народов из партийных и государственных структур Аз. ССР. Насильственное включение большевиками армянских территорий Нахичевана и Нагорного Карабаха как подкуп ататюркской Турции и вознаграждение кавказским татарам за погромы армян. Заключение Западом в 1923 г. в Лозанне мирного договора с Турцией как акт прощения ее преступления против человечества и наложения табу (вслед за большевистской Россией) на тему Геноцида армян.

Четвертое. Сталинский план строительства новой азербайджанской нации как попытка исправить ошибки, допущенные Российской империей и ленинской когортой большевиков, ведшей антироссийскую и антиармянскую политику. Геноцидный потенциал этого проекта, направленный на насильственную ассимиляцию исповедующих ислам коренных народов Аз. ССР. Вырождение проекта азербайджанизации в проект туркизации республики. Формирование в годы правления республикой Мир Джафар Багировым (1934-1956 гг.) новой азербайджанской политической элиты, способной подогнать процесс насильственной туркизации коренных народов под проект азербайджанизации, «приспособить» к ней дежурную идеологическую фразеологию о «ленинской дружбе народов», «пролетарском интернационализме» и «прогрессивной ассимиляции». «Сверху спущенный» проект азербайджанизации республики как прикрытие вытеснения армян из республики. Завершение руководством республики в 70-ых годах деарменизации Нахичевана. Окончательное укоренение агрессивного национализма и геноцидного сознания в ориентированных на Турцию общественных кругах Аз. ССР.

Пятое. Новая политическая среда в СССР, инициированная курсом перестройки и гласности. Обращение областного Совета народных депутатов НКАО к Верховным Советам Аз. ССР, Арм. ССР и СССР с просьбой дать положительное решение вопросу воссоединения Нагорного Карабаха с Арм. ССР. Последовавшая на это резня не имевших отношения к просьбе НКАО армян на другом конце республики, в Сумгаите — как катализатор нарастания центробежных сил в союзных республиках. Отношение лидера СССР М. Горбачева и руководимого им союзных центральных властей к геноцидному поведению как месседжи вседозволенности и безнаказанности преступников Баку и как фактор провоцирования волны новых массовых погромов армян в Аз. ССР. Западный проект распада СССР по союзным республикам как повторное вознаграждение преступника геноцида (после Карсского договора от 1920 г. и постановления Кавбюро РКП(б)). Признание Азербайджанской Республики с юридически не принадлежащими ей Нагорным Карабахом и Нахичеваном как акт санкционирования Карабахской войны и поощрения Азербайджана на совершение новых преступлений против человечества. Сокрытие истины о Карабахском конфликте ложно толкуемым и не имеющим отношения к нынешней Азербайджанской Республике принципом международного права о территориальной целостности государств.

Рассмотрение исторических этапов укорененной в политической культуре нынешней Азербайджанской Республике геноцидного поведения в контексте стимулирующих его формирование внешних факторов выявляет ответственность мировых силовых центров за геноцидные акты. Освобождение от наказания преступников по мотивам политической целесообразности по сути есть пособничество совершения этих тяжких преступлений, способное вызывать пандемию взаимной нетерпимости и агрессивности народов и государств. Ответственность за предупреждение такой перспективы мирового развития в первую очередь лежит на сильных мира сего, и их статус в Совете Безопасности ООН прямо указывает на эту их миссию.

«Послужной список» геноцидных актов, содеянных кавказскими татарами и азербайджанцами  

— Погромы армян в Восточном Закавказье в 1905-1907 гг,

— Поджог исторической столицы Шуши. Резня мирного населения города и близлежащих сел.

—  Выполнение за счет армян плана отправленных на фронт призывников в годы Второй мировой войны.

— Сумгаитский геноцид и последовавшие за ним погромы армян по всей АзССР в 1988—1991 гг.

— Массовое ликование в день постигшего Армению разрушительного землетрясения.

— Погромы армян в Баку в январе 1990 года.

— Убиение своих же граждан и турок-месхетинцев в подступах Агдама, когда они по гуманитарному коридору покидали Ходжалу.

— Резня мирных жителей села Марага НКР в апреле 1992 года.

— Уничтожение перед лицом цивилизованного мира сотен хачкаров – уникальных памятников армянской культуры в Старой Джуге.

— Героизация убийцы спящего армянского офицера Рамиля Сафарова в 2004 г., имя которого сразу стало самым популярным для новорожденных по всему Азербайджану.

— Преследования возвращавшихся к своей этнической идентичности представителей насильно азербайджанизированных в советские годы коренных нетюркских народов.

— Зверства в отношении мирных жителей Талиш во время четырехдневной войны в апреле 2016 г.

— Охота за “ведьмами”, людей с армянской кровью от смешанных браков.

— Травля представителей культуры, осмелившихся на озвучение истины о собственном народе, непрекращающаяся военная риторика.

   Это далеко не полный список симптомов специфического состояния азербайджанского общества и государства, который аналитик турецкой газеты Radikal Орхан Кемаль охарактеризовал как коллективное помешательство. Установление какого-то диагноза не входит наши цели, хотя и без вооруженного глаза нельзя не заметить, что “там что-то не так”. Нас интересовала сама история становления этого специфического – как мы его назвали, стараясь не навешивать ярлыки — духовного состояния азербайджанского общества и государства, чтобы получить ответ на важный вопрос: почему геноцидное поведение Азербайджанской Республики исключено из политического образа этого государства.

[1] См.: Конвенция ООН «O предупреждении преступления геноцида и наказании за него».

https://bit.ly/2x0BQzE

См. также Римский статут Международного Уголовного Суда.

https://bit.ly/2WnEPNc

[2] Это был первый, предшествующий Турецкой Республике Северного Кипра, опыт Турции по создания новых турецких государств за пределами своих границ.

[3] В контексте данной проблемы мы выделяем политическую элиту современной мировой системы (некогда было модно ее назвать «концертом» великих держав) имея в виду ее ответственность за предупреждение геноцидных актов в современном мире, признание совершившихся преступлений и наказания преступника. Их статус в Совете Безопасности ООН сам по себе говорит о такой ответственности сильных мира сего. Очевидно, что малым государствам такая миссия не под силу.

[4] Слово «предшественница» следовало бы взять в кавычки при его употреблении как юридического термина, так как нынешняя АР отказалась от правопреемства Аз. ССР, а последняя в свою очередь отказалась от правопреемства АДР.