И нету больше города родного,
И нету прожитых, счастливых дней…
Как мрачное свидетельство былого,
Стоит, поникший, Ленина музей…

Фонтаны превратили брызги в слёзы,
И Парк Приморский в ужасе стонал…
Бакинцев нынче прерывались грёзы,
Два года город в страхе проживал.

А здесь… сейчас.. в столице… плач, стенанья
Избитых и измученных людей,
Паром сегодня увезет в изгнанье
Полулюдей, спасенных от зверей…

Как волчья стая… Нет! Не волков, — шакалов,
Врываясь в мир преклонных стариков,
Их, беззащитных, стая растерзала,
Оставшихся отправят далеко…

Чиновник долго всматривался в лица
Надруганных, несчастных, неживых:
”Не знали, что однажды повторится?!”
Сказал — и в осторожности затих.

И в знак протеста девушки бросались
В бурлящий Каспий, за руки держась…
Паром ушел, а души их остались,
И каждая, как звездочка взвилась.

Как много звёзд над Каспием взвилось,
И по ночам их шелест слышат люди…
В отличие от нас, им довелось
Тот берег отдаляющийся видеть…